[опубликовано также по-сербохорватски; более ранний вариант — по-словенски]

На каком языке говорят цыгане, откуда появился этот язык и что он может рассказать о них, их самосознании в наше время и в прошлом? Здесь мы приведём несколько общих ответов, которые на эти вопросы даёт современное цыганское языкознание. По происхождению цыганский язык относится к индоарийской группе индоевропейских языков. Помимо цыган на индоарийских языках говорят, главным образом, жители современных Индии, Пакистана, Бангладеш (и других соседних стран). Цыганский язык ― единственный европейский и, более того, балканский язык индийского происхождения. Таким образом, генетически он связан с индийскими языками, но в ходе контактов он обрёл ряд типологических черт языков, относящихся к так называемому балканскому языковому союзу [Uhlik 1973]. Предки цыган, покинув свою индийскую прародину, постепенно добрались до юго-восточной Европы, где их диалекты начали формироваться в уже более или менее знакомом нам виде.

Осознание того, что цыгане пришли из Индии, является плодом научной работы на заре современной лингвистики. Связь цыганского языка с языками Индии установлена в XVIII в., но первые подозрения возникли уже в  XVII в. [Bakker 2017] . Тем не менее, на сегодняшний день более точные генетические корни цыганского языка среди языков Индии ― открытый вопрос. Следует сказать, что даже в пределах новоиндийских языков генетическая классификация не всегда ясна. Главная проблема состоит в том, что древнеиндийский язык (ведийский и классический санскрит), среднеиндийские языки (пали и пракриты) и новоиндийские языки (десятки «больших» языков с их многочисленными вариантами) не сводятся к однозначному генеалогическому древу, не говоря уже о цыганском, который отделился от них очень рано. И всё-таки: цыганский язык, хотя, вероятно, и не является прямым потомком какого-либо из известных древних или среднеиндийских идиомов, тем не менее, ближе к новоиндийским языкам т.н. центральной зоны (хинди-урду, раджастхани и т. д.), что проявляется в некоторых особенностях фонетического развития. Это автоматически помещает раннюю цыганскую прародину куда-то в центральную Индию [Turner 1926][1].

Интересно, что и за пределами Индии у цыганского есть как минимум два близких родственника, а именно языки домари (сейчас на нём говорят в т.ч. в одном районе Иерусалима) и ломаврен (раньше говорили в Армении). Носителей этих языков иногда называют «азиатскими цыганами», хотя весьма сомнительно, что они и рома когда-либо относились к одной этнической группе. Однако эндонимы (собственные названия самих себя) всех этих трех народов: řom, dom, lom, очевидно, происходят из одного и того же древнего индийского слова ḍomba- (с ретрофлексным согласным в начале), сейчас ḍom, обозначающего членов определённых социальных групп с характерными занятиями (в т.ч. музыка и ковка) в различных областях современной Индии [Matras 2004: 15]. Хотя речь идёт, по-видимому, не об одной языковой группе, а лишь об общих социальных корнях, сходство между языком цыган-ромов, домов и ломов (в последнем случае, лишь остатками языка) местами весьма явно.

Что мы можем узнать об истории цыган по их языку? Ввиду полного отсутствия надежных ранних исторических свидетельств о цыганах, единственным источником реконструкции миграционного пути их предков является язык, особенно лексика. Кроме исконных индийских слов, в цыганском языке представлено несколько доевропейских лексических слоев, а именно: дардский, иранский и армянский. Яркая особенность иранского (в основном персидского) компонента ― полное отсутствие арабизмов. Этот факт приводит многих цыгановедов к выводу о том, что миграция цыган через территорию иранских языков должна была произойти до мусульманского завоевания Персии (середина VII века) [Tcherenkov, Laederich 2004: 15]. Если это так, то, учитывая, что предки цыган должны были провести долгое время среди дардов, их исход из центральноиндийской прародины имел место несколькими веками раньше. Ряд ученых приводили ранние заимствования в цыганский якобы из арабского, однако во всех случаях эти слова имеют другую этимологию.[2] Второй довод в пользу раннего исхода ― облик в цыганском армянских заимствований с архаичным согласным [ł], который не позже X века в армянском перешёл в [ɣ][3]. Неясно, сколько было волн миграции цыган (домы и ломы ― не в счёт), но представляется вероятным, что, даже если волн было несколько, все цыганские группы так или иначе составляли культурную и языковую общность (по меньшей мере частичную).

Последний более или менее общий лексический слой ― это заимствования из греческого, что указывает на запад Малой Азии и восток Балкан (т.е. на Византийскую империю)[4]. В XII веке появляются первые (ненадежные) свидетельства, которые могут относится к цыганам. Таким образом, працыгане прошли длинный путь от Индии через сегодняшний Афганистан, Иран, Армению (тогда простиравшуюся дальше на юг), Турцию ― до Балкан, после чего началась новая эра в судьбе цыганского языка в балканской культурной среде в окружении носителей балканских романских и южнославянских языков. Как долго это продолжалось, не совсем ясно ― вероятно, два или три века, после чего цыганская общность распалась, и началось расселение по разным странам. Мы можем определить позднейшие даты цыганских переселений, ибо знаем, когда появляются упоминания цыган в различных странах Европы, в т.ч. в Германии (1406 г.), Испании (1425 г.), Великобритании (1506 г.). Однако существуют и косвенные, т.е. опять-таки языковые, признаки, делающие возможной датировку самого раннего конца этого «раннецыганского» балканского периода. Речь идёт об «общебалканских» словах. Одно из таких слов в цыганском языке ― заимствование из какого-то балканского языка ― púška ʽружьёʼ, т.е. ʽогнестрельное боевое или охотничье оружиеʼ (на Балканы это слово попало, вероятно, от немцев), имеющееся в большинстве цыганских диалектов, как бы далеко они в итоге ни оказались друг от друга. Происхождение этого слова можно связать с началом изготовления ружей в Европе в XIV веке, а это означает, что по крайней мере до тех пор цыгане представляли собой довольно компактное сообщество (где-то на Балканах).

Дальнейшее развитие цыганского языка происходит в виде отдельных диалектов, которые частично изолированы друг от друга. Некоторые из них вновь смешивались, но это не означает, что генетическая классификация невозможна (правда, пока её толком нет). Как бы то ни было, очевидно, что существует несколько основных групп, к которым относится большинство диалектов. Согласно современной классификации (в какой-то мере географической и ареальной) имеется, по крайней мере, четыре больших диалектных группы [Matras, 2004: 7]. Цыгане, которые, по-видимому, не ушли с Балкан после распада общности, говорят на диалектах балканской группы (под влиянием греческого языка)[5]; на румыноязычной территории образовались влашские диалекты[6]; в венгерской среде ― центральные (или карпатские) диалекты[7]; в немецкой ― северные диалекты.[8] Кроме того, есть и несколько изолированных диалектов, которые трудно отнести к какой-либо группе.[9]

Насколько хорошо цыганский язык описан и известен языковедам? Несмотря на наличие десятков словарей и грамматик различных диалектов, увы, ни один из них не описан на уровне, сколько-нибудь сопоставимом с описаниями прочих европейских языков. Первое подробное грамматическое и словарное описание значительного числа цыганских диалектов было сделано выдающимся словенским лингвистом Францем Миклошичем [Miklosich 1872–80]. Некоторые диалекты были описаны накануне своего исчезновения, например, богатейший валлийский диалект вымер почти сразу после того, как получил прекрасное описание [Sampson 1926]. Гурбетский диалект (распространенный в странах бывшей Югославии) подробно описан в многочисленных работах Раде Ухлика. Лучше, чем другие диалекты, описан кэлдэрарский диалект, имеющий несколько грамматик, например [Boretzky 1994], а теперь и [Ослон 2018].[10]

Насколько цыганские диалекты отличаются друг от друга? Един ли цыганский язык? Как и в любой другой языковой группе (например, славянской), различия зависят от времени, проведённого без контакта, и степени влияния извне. Так, словенский язык прошёл примерно тысячу лет индивидуального развития в составе южнославянской языковой подгруппы, а затем испытал сильное немецкое влияние (теперь оно ощущается в основном в кальках), в то время как, скажем, русский язык развивался независимо от словенского в совершенно иной культурной среде, и поэтому эти языки сейчас очень слабо взаимопонятны за пределами базисной лексики. Точно так же довольно трудно понять друг друга, например, носителям прекмурского цыганского диалекта (в Словении) и носителям русскоцыганского (хотя они генетически ближе, чем приведённые славянские языки). Следует сказать, что, в отличие от славянских, цыганский язык лишён литературного регистра, так что всё, что не унаследовано, заимствуется непосредственно из доминирующего языка, что в некоторых случаях (если доминирующие языки совершенно разные, как, например, греческий и венгерский), порождают непреодолимые трудности для междиалектного общения. Поскольку цыганский язык весьма слабо кодифицирован (несмотря на ряд попыток), можно сказать, что в качестве разговорного языка он бытует только в виде диалектов, а это значит, что вопрос о существовании единого цыганского языка довольно абстрактен. Как бы то ни было, согласно одной из классификаций («Этнолог»), имеется целых семь цыганских языков. В языкознании, однако, цыганский язык принимается за более или менее чёткую языковую сущность.

Что касается самосознания носителей цыганского языка, то следует сказать, что сегодня нет единого «цыганского общества», хотя цыгане, согласно их традиционным представлениям, решительно отделяют себя от других народов. Что касается различий в самосознании разных цыганских групп, то здесь ситуация намного сложнее. Связи между группами могут быть тесными или почти отсутствовать; объединения нетерриториальны и основаны обычно на общности происхождения (т.е. последнего исходного пункта миграции). Существуют также особые группы, например, немецкие синти, представители которых иногда даже настаивают на том, что они не цыгане [Tcherenkov, Laederich 2004: 373], что, безусловно, связано с тем, что старый эндоним rom почти полностью вытеснен новым экзонимом sinti.[11]

Это подводит нас к вопросу об экзонимах, т.е. названиях цыган в нецыганских языках. В Европе имеется две основные традиции. Одна из них происходит от не совсем ясного греческого слова XI в. Ἀθίγγανοι [атхи́нганой] (изначально так именовали одну монархианскую еретическую христианскую секту, видимо, не имевшую к цыганам никакого отношения). Это дало слово цыган и т.п. в славянских языках, țigan [цига́н] в румынском, zingaro [дзи́нгаро] в итальянском, Zigeuner [циго́йнер] в немецком и т.д. Вторая традиция связана со средневековым заблуждением, по которому цыгане пришли из Египта, что дало такие слова, как английское Gypsy [джи́пси], испанское gitano [хита́но], греческое Γύφτος [йи́фтос] и т.д. В последние десятилетия эти традиционные названия цыган во многих странах (но не везде) постепенно уходят из официального и научного оборота как неполиткорректные и заменяются на заимствованное из цыганского языка слово rom (řom, rrom) ʽцыганʼ. Таким образом, мы наблюдаем интересное явление: некогда совершенно неизвестный эндоним одного народа проникает одновременно во многие языки[12], заменяя собой традиционные слова. Это результат определенных общественных перемен, набирающего силу движения за права цыган, а также различных международных влияний, связанных с деятельностью многочисленных неправительственных организаций.

В контексте упомянутых общественных изменений цыгане, которые веками говорили на одном или нескольких языках, помимо своего, сохраняя его как родной, наконец начинают массово переходить на доминирующие языки. Правда, вымирание цыганских диалектов ― явление не новое: например, испанский цыганский диалект бытовал лишь в форме лексических остатков уже в XVII веке [Bakker 1995], т.е. полностью утратил собственную грамматику и стал парацыганским идиомом. То же самое произошло с английским (в XIX веке) и валлийским (в начале XX) диалектами. Но сейчас утрата цыганского языка резко ускоряется.

Что касается жизнеспособности живых цыганских диалектов, следует сказать, что все они находятся под серьёзной угрозой. В наши дни цыганские диалекты имеют все признаки живых языков только в условиях социальной изоляции (и, следовательно, увы, дискриминации). Пока все или большинство цыган кочевали и слабо интегрировались в политически доминирующую культуру, они сохраняли свой язык как единственный способ внутригруппового общения. Они нередко бывали жертвами насильственной ассимиляции или прямой агрессии и геноцида. Но даже в более благоприятных условиях, благодаря контактам и постепенной «естественной» интеграции, а также, что важно, образованию, постепенно всё больше сфер захватывает язык нецыганского окружения, тем более, что престиж родного цыганского языка почти всегда низок у самих носителей. Все еще не забывая своего языка, молодые цыгане тем не менее переходят на другие языки. Такая ситуация сегодня обычна в большинстве цыганских групп. Вряд ли можно назвать чрезмерно пессимистичным прогноз, что, хотя в течение нескольких десятилетий цыганский язык, несомненно, не исчезнет полностью, однако для большинства говорящих он станет вторым, вспомогательным языком. Такое положение дел уже характерно для значительной части цыган в мире, но есть исключения. Например, кэлдэрары в бывшем Советском Союзе по-прежнему пользуются цыганским как единственным по-настоящему родным языком: многие дети дошкольного возраста почти не знакомы с русским языком, вся жизнь в «таборах» (российские и украинские кэлдэрары живут в русскоязычном окружении, но компактно и изолированно от нецыган) происходит по-цыгански. Они хранят древние цыганские традиции и сознательно огораживают себя от внешних влияний. Это не означает, что отсутствует языковая интерференция, но русский язык по-прежнему остаётся  для них «иностранным». Неясно, как иначе в таких обстоятельствах можно (по крайней мере временно) сохранить цыганский язык. Дальнейшая судьба цыганского языка, а также других преимущественно устных языков зависит не только от государственной поддержки, но и от желания самих говорящих продолжать пользоваться своим языком и передавать его детям.

Сноски

[1] С другой стороны, в ряде цыганских диалектов имеется архаичная морфологическая черта ― в части влашских диалектов сохраняются остатки среднего рода в формах множественного числа [Ослон 2012], ― сближающая цыганский язык с некоторым языками из других зон, сохранившим средний род (гуджарати, конкани, маратхи, западнопахарские диалекты)

[2] Например, цыганское слово berk, brek ʽпазухаʼ, которое считали арабизмом, — на самом деле, скорее всего, иранизм, ср. курд. berîk ʽнагрудный карманʼ (вряд ли верно наше более раннее предположение о связи с санскр. वरक <varaka-> ʽплащ; полотноʼ [Oslon 2017: 331]).

[3] Ср. цыг. thalík ʽпальтоʼ из арм. թաղիք: в древнем (реконструированном) произношении [t^hałík^h], сейчас [t^haɣík^h] ʽвойлокʼ.

[4] Например, во всех цыганских диалектах названия чисел 7, 8, 9 заимствованы из греческого языка.

[5] Балканская группа: (в т.ч.) т.н. румелийский, сепедичидес, арли, эрли (в Греции, Албании, Македонии, Косове), крымский (в сейчас основном на юге России), урсарский (в основном в Румынии); один диалект «вернулся» на восток (группа заргар в Иранском Азербайджане), отдельная подгруппа этих диалектов: дриндари, калайджи, бугурджи (в Болгарии).

[6] Влашская группа (сформировалась в румынском окружении, откуда сильное румынское влияние) включает т.н. старовлашские диалекты (ряд диалектов в Греции, гурбетский ― в основном в Боснии и Герцеговине, сэрвицкий в Украине) и нововлашские (или севернолашские) ― самая многочисленная группа (до конца XIX в. только в Румынии, но теперь носители живут по всему миру): влахыцкий (в Украине и России), кэлдэрарский, ловарский (испытал кроме румынского, ещё и венгерское влияние), чюрарский, мачванский и др.

[7] Центральная группа (сильное венгерское влияние): чешский (вымерший), восточнословацкий (Чехия, Словакия, Украина), ромунгро (Венгрия, Словакия), вендский (Словакия), прекмурский (Словения), бургенландский (Австрия) и др.

[8] Северная группа (изначально немецкое влияние, затем разные): синти (Германия), мануш (Франция) и другие близкие идиомы во многих странах (например, синти в Италии); сюда же относится и т.н. северо-западная группа: польскоцыганский (Польша), литовскоцыганский (Литва), лотфитка (Латвия, Эстония), русскоцыганский (Россия, Украина).

[9] Изолированные: английский и валлийский (оба вымершие), иберийский (вымерший), южноитальянский, хорватский, доленьский (Словения).

[10] Эта книга — объёмнейшее и подробнейшее из всех грамматических описаний какого-либо цыганского диалекта.

[11] Есть мнение, что слово синти происходит от sindhi (ср. название пакистанской провинции Синд), но это недоказуемо, т.к. этноним sinti засвидетельствован только с XVIII в. [Matras 2004: 70]; кроме того, это сближение наталкивается на фонетические трудности.

[12] Формы этого этнонима во многих языках ещё не устоялись, ср., например, формы множественного числа в английском: R(r)om, R(r)oms, R(r)oma и т.п. Факультативное двойное «Rr-» в начале слова изображает особый раскатистый (или картавый) звук в части цыганских диалектов.

М.В. Ослон

Библиография

Bakker 1995: Peter Bakker. Notes on the genesis of Caló and other Iberian Para—Romani varieties // Yaron Matras (ed.). Romani in contact: The history, structure and sociology of a language. Amsterdam: Benjamins.

Bakker 2017: Peter Bakker. The first suggestion of an Indic connection of the Romani language: Tentzel 1689 // Kirill Kozhanov, Mikhail Oslon, Dieter W. Halwachs (eds.). Das amen godi pala Lev Čerenkov. Graz.

Boretzky 1994: Norbert Borezky. Romani: Grammatik des Kalderaš-Dialekts mit Texten und Glossar. Berlin.

Matras 2002: Yaron Matras. Romani. A linguistic introduction. Cambridge.

Matras 2004: Yaron Matras. The Role of Language in Mystifying and Demystifying Gypsy Identity // Nicholas Saul / Susan Tebbutt, The Role of the Romanies: Images and Counter-images of “Gypsies”/Romanies in European Cultures, Liverpool University.

Miklosich 1872–80: Franz Xaver Ritter von Miklosich. Über die Mundarten und Wanderungen der Zigeuner Europas, 12 Tle. Wien.

Ослон 2012: М.В. Ослон. Отражение древнеиндийского среднего рода в цыганском // Вопросы языкового родства. № 8. М., 2012. 93–100.

Oslon 2017: Mikhail Oslon. Jek puśimos la istorijaka fonetikako la kêldêraricko śibaki: le vokalongê źutengi e : ê aj i : î distribucîja // Kirill Kozhanov, Mikhail Oslon, Dieter W. Halwachs (eds.). Das amen godi pala Lev Čerenkov. Romani historija, čhib taj kultura. Graz: GLM, 2017.

Ослон 2018: М.В. Ослон. Язык котляров-молдовая. Грамматика кэлдэрарского диалекта цыганского языка в русскоязычном окружении. Москва: ЯСК, 2018.

Sampson 1926: John Sampson. The Dialect of the Gypsies of Wales. Oxford, 1926.

Tcherenkov, Laederich 2004: Lev Tcherenkov / Stéphane Laederich. The Rroma Otherwise known as Gypsies, Gitanos, Tsiganes, Tigani, Çingene, Zigeuner, Bohémiens, Travellers, Fahrende etc. 2004.

Turner 1926: Sir Ralph Lilley Turner. The position of Romani in Indo-Aryan // Journal of Gypsy Lore Society, Vol. V, No. 4, 1927.

Uhlik 1973: Rade Uhlik. Govori južnoslovenskih Cigana u okviru balkanskog jezičkog saveza // Godišnjak. Knjiga X. Centar za balkanološka ispitivanja. Akademija nauka i umjetnosti Bosne i Hercegovine. Knjiga 8. Sarajevo.